2028

В самый разгар второй волны пандемии коронавируса, изучая теории заговора и пытаясь понять мотивацию отрицателей, я внезапно проникся некоторой романтичностью, которую несет эта субкультура.  И родился этот рассказ. Местами нелогичный, иногда абсурдный и непонятный . Я попытался стать антипрививочником и представить мир, в котором победило зло, а добро еще дремлет и пока не готово принести освобождение… Тогда мне это показалось слишком глупым. Но недавно открыл файл, перечитал и все же решился его опубликовать… Надеюсь, не все меня атфрендят, как полного психа 🙂

 

2028-й год. Рассказ Юрия.

 

Ее слабая улыбка пропала, а глаза расширились и перестали быть похожи на два серых стеклышка:

– Я знаю кто ты такой!

«Ничего страшного, сейчас я помогу тебе  вернуться обратно в прекрасный и беззаботный мир». Я почти закончил набирать в шприц вакцину, немного отвлекся отмеряя дозу побольше, и тут почувствовал легкое дуновение ветерка, а затем сильный удар в лицо и сразу за ним второй. Падая, я выронил склянку с лекарством, она отлетела в сторону и разбилась о кафельный пол кухни, шприц покатился по полу. Вот же блин, какая неудача! В глазах потемнело от боли.

Уна встала со стула, ее глаза в ярости сверкали, а рот застыл в нервном оскале. Я нащупал на полу укатившийся шприц, резко встал и, особо не прицеливаясь, воткнул инструмент куда-то ей в предплечье, с силой нажал на поршень. Уна коротко вскрикнула, попыталась ударить меня босой ногой, затем дернула головой, начала что-то быстро говорить, но прервалась и улыбнулась, глаза потеряли на мне фокус, а на щеках проступил здоровый румянец. Левая рука и весь рукав халата у нее был в брызгах моей крови. Я помог ей сесть обратно на табуретку и опереться спиной о холодильник. Аккуратно надел на нее лицевой намордник, и Уна несколько раз дернулась, как в экстазе, ее улыбка стала еще шире, сквозь прорези в маске стали видны зубы.

Я выключил свет в кухне и поднял жалюзи. Станция 5G была видна на крыше многоквартирного дома напротив и ее излучение теперь могло без препятствий проникать сквозь окно. Уна счастливо рассмеялась. Меня передернуло от омерзения.

Я бросился искать осколки баночки. Дело было плохо: даже в неясном отсвете ночного неба были видны многочисленные осколки, а бесценное содержимое расплескалось мелкими каплями по стене и полу и сильно пахло. Ведь там оставалось еще как минимум 2 дозы! Эх, Олег отдал за эту банку свой глаз, а те четверо вакцинистов, что тогда напали на нас – свои никчемные грешные жизни. Кровь из носа, казалось, лилась, как сопли при насморке и вокруг становилось все больше липких пятен. Очень плохо, очень. Ванильный запах быстро усиливался, и это было самым неприятным. Набрав в ладонь холодную воду из крана, я промыл лицо, намочил кухонное полотенце и попытался обмотать вокруг головы, закрывая нос, чтобы не запачкать экипировку и не заляпать руны и пиктограммы, но бросил это дело – кровь сама скоро остановится, нет времени.

Понятно, что это происшествие неизбежно означает конец миссии. Что, впрочем не так уж и плохо – сделано уже много. И я соскучился по настоящей Уне – моей возлюбленной. Этой же гражданке на стуле просто повезло, что ее зовут так же, как и любовь всей моей жизни, и что я стал тратить на нее драгоценную вакцину! Надо было, все-таки, задушить…

Надеюсь, у меня есть еще время подготовиться к отступлению. У входной двери прогнозируемо послышался гул голосов, громкое бормотание и царапанье ногтей по ее обшивке. Этот путь закрыт. Они уже давно учуяли запах, несмотря на все мои меры предосторожности. И уже второй день сидят на ступеньках двух последних лестничных пролетов. Сейчас же, при столь сильном запахе вакцины они уже сложили два и два и не остановятся. Пройдет мало времени, прежде чем выйдет кто-то из соседей в сознании и вызовет полицию. Это в лучшем случае, в худшем – граждане быстро выломают дверь и сожрут или просто убьют.

Я бросился в гостиную, рюкзак уже собран. Только бутылки с водкой не упакованы. Я вытащил из рюкзака тугой тяжелый сверток и на его место положил бутылки. Начал натягивать на себя мотоциклетный костюм из жесткой кожи. Натуральная кожа! Меня передернуло от омерзения к себе, но это было нужно для выживания. Я мысленно произнес короткую молитву во славу всех невинно убитых животных и это немного помогло.

Кто-то из граждан, видимо, случайно нашел кнопку звонка и зажал ее. Сигнал противно загудел. В дверь начали бить чем-то тяжелым.

Девятый этаж, примерно 25 метров. Я посмотрел с балкона вниз. Сердце бешено колотится, но разум остается спокоен. Пожалуй, можно выжить, если как-нибудь допрыгнуть до кроны липы в метрах пяти от дома и десяти ниже меня, ветви замедлят падение. Один шанс из десяти. Или из тысячи, не знаю. Но самое главное теперь – доставить рюкзак. Три месяца выслеживания и планирования, несколько дней аккуратного посещения магазинов и аптек в округе!.. А главное, от содержимого рюкзака зависит выживание нашей группы в эту зиму. И наших первых детей. Надо еще не забыть забрать бесконтактную кредитку Уны. Она может оказаться очень кстати, ведь там осталась еще одна возможность сделать покупку, не вводя пинкод. А о потере она сможет заявить не раньше завтра.

Я обернул рюкзак одеялом из спальни и примотал бечевкой подушку. Это должно смягчить добыче падение. Медикаментам и бинтам ничего не сделается от удара, но пакеты с солью и бутылки водки не должны быть повреждены. Аккуратно сбросил конструкцию вниз и она упала почти без звука.

Так, теперь моя очередь. Свежий воздух влажный, пахнет хвоей и мокрыми ветками, хочется жить. Хорошо, что темно и еще все спят. Машин на дороге тоже не видно. Высоко-то как!.. План теперь не выглядел таким уж хорошим. И дверь пока еще держится, может есть другой вариант?.. Черт! Наверху послышался свист вперемешку с неровным гудением. Полицейский дрон! Я залез на ограждение балкона и изо всех сил оттолкнулся в сторону липы и полетел в темноту. В ушах послышался гул потока воздуха, тело охватило чувство невесомости и в этот самый момент начались ветви. Их треск казался оглушительным, лицо и голову я закрыл, вслепую стараясь не перевернуться головой вниз. Мотоциклетный бронежилет держал нагрузку. В левое колено что-то ударило снизу вверх, я начал заваливаться, тут ветки кончились, я заметил быстро приближающуюся землю и попытался сгруппироваться и сделать перекат, но ничего не получилось.

Думаю, это души мертвых быков, из шкур которых сделан костюм спасли меня! Удар был оглушительным во всех смыслах. Ноги немного смягчили падение и я мгновенно ударился плашмя спиной, прямо защитой позвоночника. И вырубился.

Мне казалось, что провалялся без сознания несколько часов. Лицо обдувал свежий ветерок и постепенно стал появляться слух. Я слышал близкий шум роторов дрона. Тупой робот, он придумал, что я сдох! Я резко открыл глаза и, еще не успев ничего увидеть выбросил вперед руки. Пальцы левой руки в толстой перчатке попали прямо в винт, я ругнулся от боли, зато левой схватил дрон за корпус и резко рванул на себя. Разбил остальные винты и камеру сапогом. Урод микропроцессорный!

Тот один шанс сработал – я был жив и даже на ходу! Бросился освобождать рюкзак от спальных принадлежностей, вытащил плащ-палатку.

Как и моя лицевая маска, плащ-палатка была покрыта рунами и пиктограммами в определенных местах. На маске они помогали мне выглядеть гражданкой Уной в глазах камер, а плащ – мертвым дельфином, выбросившимся на берег. По крайней мере так говорил Глеб, а он не шутит такими вещами. В любом случае, он уверял, что когда дрон ищет преступника и видит мертвого дельфина, то он максимум что сделает – сообщит в санитарную инспекцию, а им все фиолетово уже года четыре, потому что ИТ системы у них не работают, и сервисы не отвечают.

На всякий случай я использовал еще одну свою драгоценность – раскусил капсулу с амфетаминовым коктейлем. Потому что все внутри начинало болеть, а глаза как-то странно показывать. Сверху, с 9-го этажа в тишине ночи было слышно громкое бормотание и возгласы – похоже, они справились с дверью и наверняка сейчас вылизывали пол на кухне. Я забросил тяжелый рюкзак за спину, закрыл его и себя плащем и побежал вдоль улицы. Ноябрская ночь постепенно превращалась в утро, ничем не отличаясь от вечера. Меня уже ищут. Чтобы спасти, видимо. В худшем случае.

Пробежав 20 км в сторону леса, я понимаю, что дела после падения не так уж хороши, а капсула довольно плохонькая. Остается последний козырь в рукаве. Старый Самсунг включился и загрузился за несколько минут. Вайфай проработает от 5G какое-то время до блокировки из-за неточной идентификации. Я успеваю вызвать такси.

Автомобиль гудит дешевым инвертором и вал его электромотора издает громкий свист. Я поднял руку, машина остановилась, распахнулась потресканная пластмассовая дверь. Я забросил рюкзак и следом тут же уселся сам. В такси воняет застарелым потом и курительными ароматизаторами. Сиденье водителя занимал живой человек. Шофер не глядя протянул руку со считывателем, куда я поднес кредитку Уны.

– Гражданка Уна Шварцштейн, сообщите адрес и цель поездки! – Произнес голос автомата.

– Центр вакцинации на Прямой улице, у меня там интимное свидание с целью продления рода.

Водитель повернулся, уставился на меня, затем гоготнул сквозь грязную повязку на рту и выплюнул:

– Пидр, что-ли? Ладно, поехали, пидр…

Бегаю, я, пожалуй, немногим медленнее, чем едет это дребезжащее корыто, но нужно беречь силы и отдохнуть. Хотелось еще отрезать ухо-другое шоферу за «пидра», но ладно, в следующий раз. Я вылез из такси и даже еще не успел захлопнуть дверь, как водитель нажал на педаль акселератора и экипаж загромыхал прочь по разбитому асфальту, дверь захлопнулась сама.

Сейчас, в раннее утро, Центр вакцинации был открыт, но все граждане еще счастливо спят, да и район немноголюдный – на краю города. Центр вакцинации казалось светился изнутри мягким, теплым светом. Напоминающий формой ангар для космических кораблей, высокий, внушительный, с огромными окнами и полу-прозрачными стенами он вызывал приятные чувства уверенности в будущем. Я тряхнул головой, снял наваждение и пошел в другую сторону – в сторону леса. До нашего лагеря оставалось еще 2 часа быстрым шагом. Сверху, метрах в 20 пролетел крупный дрон, но, казалось, он не обратил на меня никакого внимания. Это ничего не означало, и в любом случае, нужно было поскорее скрыться в лесу. Кто знает, как он воспримет дохлого дельфина. А вдруг оператор-человек не спит и поглядывает на показания дронов… Конечно, полиция, а тем более граждане не сунутся в лес, только если очень уж не распсихуются…

Они не разочаруются, что выбрали меня для этого задания! Я смог достать почти все! И даже нес специальный презент своей девушке, будущей жене и матери детей – две упаковки туалетной бумаги. Надо будет сделать так, чтобы никто не заметил моей контрабанды, но я думаю, даже если заметят эту слабость – простят. Ведь я – герой! Соли хватит до лета, бинтов, спирта, парацетамола и обезболивающих теперь хоть завались!

Мы все станем сильными и здоровыми. Нам будет, чем обрабатывать раны и постепенно подчиним оставшиеся группы и создадим  мощную банду! Кто знает, может займем какую-нибудь деревню граждан. По крайней мере точно замочим несколько экспедиций вакцинистов и разбросаем ради хохмы их кишки в каком-нибудь центре вакцинации, а мозги поджарим на станциях 5G и съедим! С солью!..

И Уна будет, наверное счастлива! И мы вместе сегодня же уединимся в шалаше-на-дереве, и будет так же здорово, как когда-то!..

Я понял, что засыпаю на ходу, встряхнулся и посмотрел вокруг. Меня бил озноб. Знакомый запах мочи и фекалий моих товарищей говорил о том, что я подошел к самому лагерю и прохожу мимо отхожего места. Сейчас можно будет отдохнуть! Эх, я так устал, пожалуй, шалаш-на-дереве подождет до завтра… Голова кружится, все тело болит.

Но почему я не чувствую запах дыма? Уже рассвело и в постоянных ноябрьских сумерках прекрасно виден лес, крыши землянок, вот – кострище… Холодное, влажное кострище, где не было огня, как минимум день. Что случилось?!

Я сбросил на землю рюкзак и бросился с северному краю лагеря, в знакомую землянку, которую помогал копать и обустраивать, но где еще не имел права жить – к Уне! С замершим сердцем я бросился плашмя в узкий вход, шурша плащем и сдирая куски земли.

– Уна!

Из темноты послышался приглушенный голос. Это была она.

– Ты вернулся! Хорошо, что раньше, я думала не вытерплю. Они ушли… Они сначала пришли, мы решили, что так будет лучше. Все подумали, что нам надоело. – Уна плакала. – Я осталась, чтобы сказать тебе… Но мне стало плохо, я не могу ходить… Прости меня!

Она щелкнула зажигалкой, занялась свеча, и в холодной землянке появился свет. Уна повернулась ко мне лицом, но я резко отстранился, будто меня снова ударили. На ней была маска гражданина! Она покорилась!

Я не знал, что мне теперь делать. Моя рука сначала сжалась в кулак, а затем я потянулся к ножнам на поясе. Все вокруг начало темнеть, на меня накатила волна отчаяния и гнева. Но тут Уна закрыла глаза и отключилась. Хоть нам и приходилось сидеть в низкой землянке, удар от падения был сильным – она упала на спину и ударилась затылком о твердую землю. Это отрезвило меня, я схватил свою любовницу под мышки и вытащил наружу – под сумрак пасмурного неба и моросящий дождь.

Первым делом я осмотрел плечо. Так и есть! Покраснение места укола! Чтобы здесь не случилось, кто бы не приходил и почему они решили предать все, чем мы жили!.. Чтобы не случилось, моя любовь умирала у меня на руках. И с ней наш ребенок. Настоящий, не как у граждан, ГМО какое-то. Я не мог допустить их смерти.

Пусть! Я раскусил две последние капсулы амфетамина и влил в себя 200 мл ультрамалтодекстрина из НЗ нашей группы, сбросил тяжелый защитный костюм из кожи, поднял Уну на руки и бросился сквозь лес с яростью берсерка. Казалось, она ничего не весит, а ноги сами меня несут, но я знал, что это не так. Мозги работали тоже на всю катушку. Впереди тридцать шесть минут бега, которые убьют меня с вероятностью процентов 200… Уна не шевелится, но обостренными чувствами я слышу ее дыхание и ощущаю биение сердца. Двух сердец.

Вот он – центр вакцинации, уже выстроилась очередь румяных, вежливых и радостных граждан, соблюдающих дистанцию. Они не смотрят на меня, это ведь не их дело. И вот – ажурная конструкция вышки 5G. Это не коммуникационная, а санитарная вышка, низкая и мощная. Я забросил бесчувственное тело Уны на плечо и начал забираться наверх. Ноги уже почти не держат, но в руках мышцы еще рабочие. Наконец вот она – платформа на высоте пяти метров, я повалил Уну на спину ближе к передатчику и свалился рядом сам. Повернул лицо к ней, силы меня стали покидать, и я уже почти не могу шевелиться. Но прежде, чем отключиться, я снял с Уны маску и увидел, что щеки ее стали румяными, каких я еще никогда не видел. Веки ее дернулись, она блаженно улыбнулась и отвернулась от меня к передатчику. А я умер.

***

Технически Юрий погиб, как организм, но перед этим произошло несколько важных событий, после которых о результате нельзя судить так однозначно. Упав рядом с антенной, Юрий, как и его возлюбленная, попали в самый фокус мощного излучателя. Не обладая защитой, которую дают клетки организма, модифицированные вакциной, Юрий подвергся особо сильному воздействию 5G излучения. Сперва, он ощутил легкое тепло, поверхностный слой кожи, куда проникало излучение, начал нагреваться, но при этом и изменяться. Дальнейшие изменения произошли почти мгновенно. Множество высвободившихся ионов отражали волны, образуя самые разнообразные гармоники, а организм подстраивался под них, постепенно пропуская лучи все глубже и глубже, образуя проводники и новые токи. Эти изменения были естественными, подобно классическому онтогенезу. Тело резонировало на разных поднесущих частотах, а антенна подстраивалась под него, следуя заложенной строгой программе, стремительно меняя человека.

Для Уны эти изменения закончились минимальной коррекцией ДНК, но для Юрия все не остановилось по прошествии первых двух секунд. Он оставался в сознании, когда его глаза закрылись и смог чувствовать, как меняется его восприятие. Он стал другим. Теперь он мог пропинговать любую часть организма и получал ответ через наносекунду. Технически, его реакция стала теперь на уровне, граничащим с магией. Однако, это было лишь следствием возросшей эффективности нервной системы. Каждый нейрон, каждый его синапс стали другими. Лишь частично напоминая ту тень совершенства, чем он был еще мгновение назад. Теперь все его нервные клетки содинялись не только в трех измерениях, но каждый нейрон стал квантово запутан с триллионами  своих двойников на несколько миллисекунд вперед и назад во времени. Юрий стал обладать вычислительной мощностью всего человечества, умнее всех живших людей вместе взятых и еще не родившихся. Конечно, работа органов была несовместима с этим. Сердце сжалось в конвульсии и больше не сможет биться. Через три минуты мозг умрет без кислорода и питания. Однако сейчас эти три минуты были бы для Юрия как сотня миллионов лет. Но он умрет еще раньше, у него лишь секунда, пока клетки не разрушатся, превратившись в ничтожно малые черные дыры, живущие не дольше нескольких аттосекунд. Но и это огромный промежуток для него. За то время, что требуется электромагнитной волне, чтобы дойти от 5G антенны и быть отраженной обратно, он раскрыл  принцип работы, еще три таких такта – и он знал ключ и протокол. Он сможет взломать эту машину и через пару мгновений – всю систему! Он сделает всех счастливыми!

Однако, его плану не было суждено сбыться. Он наблюдал и мониторил весь свой сверхмозг и видел, что тот по какой-то причине больше не подчиняется ему. И сама основа, которую можно назвать душой, постепенно таяла, все меньше влияя и постепенно уменьшаясь. Даже более того – Юрий больше не был уверен, что технически находится в своих сверх-нейронах, и чувствовал, что перемещается куда-то. В момент, когда контроль был потерян окончательно – в его мозг влилось огромное количество данных, а обратно, в машину полились петабайты результата обработки. Данные не были сжаты и закодированы и Юрий легко сумел разгадать, что это за информация. Его сознание содрогнулось: его использовали. Использовали для отрисовки трехмерной заключительной сцены третьей серии нового сезона популярного порнографического сериала.